Притча о двух младенцах
В животе беременной женщины разговаривают двое младенцев. Один из них – верующий, другой – неверующий
Неверующий младенец: Ты веришь в жизнь после родов?
Верующий младенец: Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к тому, что нас ждет потом.
Неверующий младенец: Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть?
Верующий младенец: Я не знаю все детали, но я верю, что там будет больше света, и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом.
Неверующий младенец: Какая ерунда! Невозможно же самим ходить и есть ртом! Это вообще смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает. Знаешь, я хочу сказать тебе: невозможно, чтобы существовала жизнь после родов, потому что наша жизнь – пуповина – и так уже слишком коротка.
Верующий младенец: Я уверен, что это возможно. Все будет просто немного по-другому. Это можно себе представить.
Неверующий младенец: Но ведь оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь – это одно большое страдание в темноте.
Верующий младенец: Нет, нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас.
Неверующий младенец: Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?
Верующий младенец: Она везде вокруг нас, мы в ней пребываем и благодаря ей движемся и живем, без нее мы просто не можем существовать.
Неверующий младенец: Полная ерунда! Я не видел никакой мамы, и поэтому очевидно, что ее просто нет.
Верующий младенец: Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда все вокруг затихает, можно услышать, как она поет, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твердо верю, что наша настоящая жизнь начнется только после родов. А ты?
Я живу в Донецке. А вот это я написала 07.03.2015, тогда еще трагедия случилась на шахте Засядько с нашими шахтерами.
Я просто иногда пишу здесь, когда молчать уж очень тяжело, как дневник, ну и может быть кто-то прочтет найденные мною слова, именно они в этот момент помогают мне жить, может быть еще кому-то станет легче.
Шахтеров жалко очень, особенно семьи их. Господь забирает человека тогда, когда он самый лучший, чтобы он мог спастись в вечной жизни. На самом деле, шахтеры - герои, сейчас им работать еще более опасно, чем всегда, но нам очень сильно нужен их труд, будет уголь - пойдет валюта, пойдут перевозки, все заработает. Пойдут выплаты, заработает пенсионный фонд и социальные выплаты. Это начало нашей экономики. Будет жизнь. Спаси их, Господи! У нас в храмах иногда читают молитву о рудокопах, о здравии их. А тем, которые погибли, Царствие Небесное. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих...
А вообще, у Ольги Берггольц когда-то читала в "Февральском дневнике". Даже наизусть школьницей учила.
"...Наступит день, и, радуясь, спеша,
еще печальных не убрав развалин,
мы будем так наш город украшать,
как люди никогда не украшали.
И вот тогда на самом стройном зданье,
лицом к восходу солнца самого
поставим мраморное изваянье
простого труженика ПВО.
Пускай стоит, всегда зарей объятый,
так, как стоял, держа неравный бой:
с закинутою к небу головой,
с единственным оружием - лопатой."
А нам нужно поставить памятники всем нашим труженикам: шахтерам, коммунальщикам, которые под обстрелами (и под которые они гибли) давали нам воду, газ, свет, железнодорожникам, которые гибли, при ремонте путей и просто коммунальщикам - дворникам. Город наш по-прежнему чистый и ухоженный, там, где это возможно.
А вообще, у меня ощущение, что я вернулась в город своего детства. Исчезла лишняя суетливость, с лиц отшелушилась мишура. Наши люди, как иконы очистились, обновились. Бывает, икона старая, лика почти не видно, а потом чудо происходит и икона обновляется, краски на ней становятся яркими и икона полностью восстанавливается. Вот так и у нас. Можно быть, а можно казаться. Сейчас мы становимся настоящими. И я думаю, что наши святые очень нам в этом помогают.
И еще, не всегда, иногда, и не всегда, когда страшно, иногда это происходит в минуты благодарности, в ночной, вечерей молитве приходит ощущение - близости Бога. Совсем рядом, наверное, руку протяни, прикоснешься. Как в притче о младенцах верующем и неверующем в существование мамы. А иногда, она гладит наш мир. Вот бывает такое ощущение, что Господь где-то совсем рядом и гладит наш мир.
И если, честно. Это правда: то что нас не убивает - делает нас сильнее. Наверное, не обязательно сильнее, но дает нам новое знание. Не напрасно, все это. Я и раньше, это знала, просто доверяясь Богу, теперь я знаю это опытно.
Кто не был скорбен, тот не испытал,
Блаженный миг скорбей земных забвенье,
И радость обретенного спасенья,
Доступна лишь тому, кто погибал.
